Маски тропической Африки, автор Шаревская

Употребление масок распространено по всему миру — от Центральной Австралии до Северной Америки, от Китая и Японии до Южной Америки, от Западной Европы до Океании. В Африке существование масок в доисторическое время засвидетельствовано наскальной живописью Тассили в Сахаре. В современной или Африке маски занимают значительное место и в ритуальных обрядах и в искусстве.

271. Маскированный танцор. Фрагмент наскальной живописи Тассилин-Аджер

Маски-личины являются основным элементом ряженья — изменения внешности человека — и составляют одно целое с ним. Под словом «маска» чаще подразумевается образ, воплощаемый ее носителем, но так же обозначается и взятый в отдельности предмет, закрывающий лицо и изменяющий облик человека. Хотя различные формы поверхностных изменений лица и тела или раскраска, рубцевание, татуировка и т. п. существовали и продолжают существовать у населения всего мира, многие народы не знают масок. В Африке их распространение ограничено в общих чертах достаточно четко: это — Тропическая Африка, главным образом Западная. Область значительного развития масок включает Республику Гвинею (особенно ее южную часть, Лесную Гвинею) с народами бага, тома, кисеи, затем Либерию с народом кпелле, Республику Берег Слоновой Кости с народами сенуфо, коно, дан, кран, гуро, бауле.

Широкой известностью пользуются обряды и церемонии масок народов бамбара и догонов Республики Мали; у догонов существует до восьмидесяти типов масок; в Нигерии маски распространены у народов йоруба, ибо, ибибио. Побережье Камеруна и особенно Габона прославилось у старых путешественников масками племен экой, фанг, а также мпонгве и соседних с последними племен группы реки Огове. Разнообразно представлены маски в бассейне Конго у народов баконго, бакуба, балуба, басонго и многих других. В Анголе у народов чокве и балунда маски играют большую роль в религиозных обрядах и в быту. Маски были распространены на территории нынешних Замбии и Родезии у племен группы баротсе. В противоположность этому народы Восточной Африки масок не знали, за некоторыми исключениями, как, например, племена группы маконде в Мозамбике. Из народов банту Юго-Восточной Африки только немногие применяют в обрядах ряженье, и то в скромных формах: украшение жгутами соломы и т. п. Племена Южной Африки — бушмены, нама (готтентоты) — не имели масок.

Как видно из краткого перечня областей распространения масок, в обрядах народов Восточной Африки, за немногими исключениями, не участвовали ряженые. Такие большие народы, как суахили Восточного побережья, а также баганда и баниоро Уганды, масаи и ваньямвези Танзании, не знали масок. Удивительно, что нет масок у некоторых крупных народов Западной Африки, соседи которых прославились их созданием.

Единственная известная маска народа Ашанти (территория нынешней Ганы) — это отлитое из золота реалистическое изображение мужского лица в две трети его натуральной величины. Судя по кольцу под бородкой, это трофейная маска побежденного врага, которая прикреплялась к трону царя.

В давние времена не было масок и у народов Дагомеи — непосредственных соседей народа йоруба; получившие распространение в Дагомее немногие типы масок были заимствованы у йоруба. Такое ограничение в создании масок нельзя объяснить ни общим уровнем культуры, ни отсутствием других форм искусства. Народы Уганды принадлежат к наиболее развитым в Тропической Африке; ашанти — создатели высокохудожественного литья из золота, прекрасной орнаментики в резьбе по дереву и тканье. Отсутствие масок у народов северной половины Африки обычно объясняют влиянием ислама. Однако исламизация не помешала народам Средней Азии, например, таджикам, сохранить представления ряженых лицедеев в масках. Еще менее могло помешать развитию масок христианство в Эфиопии; ведь не помешало оно в этом отношении Западной Европе.

Напрашивается одно, хотя и недостаточное, объяснение: приверженность к обрядам масок и создание масок-личин входит в комплекс определенной этнической специфики, независимо от общего уровня общественного и культурного развития других форм искусства.

Маски-личины изготовляются из однородных материалов — дерева, кости, металлов — или их комбинаций с добавлением кожи, волос, шерсти, перьев, растительных волокон, зубов, рогов, раковин, бус. Большую роль играет раскраска, чаще всего полихромная.

Вырезанные из дерева или отлитые из металла маски являются произведениями скульптурного искусства. Однако, рассматривая эти маски-личины обособленно, как они обычно выставлены в музеях или изображены на репродукциях, мы получаем о них лишь условное и неполное представление. Они производят не то впечатление, на какое рассчитаны. Ведь участники обрядов и зрители выступлений масок никогда не видят этих личин отдельно.

Последние прежде всего надеты на живых людей, находящихся в движении, что придает маске особую выразительность. Личины дополняются волосами и головными уборами, часто особенно эффектными наголовниками; последние нередко представляют собой отдельные скульптуры. Далее, хотя лицо и вообще голова занимают главное место в фигуре маскированного, полный облик последнего составляется только в сочетании личины с особым костюмом. Полный наряд маски закрывает часто не только весь корпус, но и руки и ноги. Нередко применяются ходули или подставки под головы-личины, так что фигура ряженого приобретает гигантские размеры. Главное, конечно, что маска в целом, от наголовника до волочащейся бахромы одеяния и украшений-погремушек, рассчитана на движение. Будь то медленное шествие или головокружительная пляска, маска постоянно подвижна, она живет. Даже такие маски, у которых помимо головы весь корпус носителя закрыт, заключен в деревянный футляр-цилиндр, так что в целом получается подобие статуи или колонны-кариатиды,— даже эти «живые скульптуры» во время представления очень подвижны. И так как маски всегда выступают под звуки барабанов, рогов или, по крайней мере, погремушек, то не трудно себе представить то ошеломляющее или потрясающее впечатление, какое, по свидетельству наблюдателей, производят эти представления в Тропической Африке.

Главный момент воздействия маски на психику окружающих — это тайна личности ее носителя. Африканцы верят, что в маске воплощается изображаемый дух — душа умершего предка или дух какой-либо стихии, воды, леса. Хотя участники обряда или зрители и подозревают истинную личность носителя маски, но эмоциональное напряжение во время ритуальной церемонии заставляет их верить, что действующая маска и есть тот образ, который она воплощает. Однако производимое впечатление варьируется в зависимости от разных функций масок. Как и на других континентах, в Африке обряды масок возникли в глубокой древности и сохранились до наших дней. На протяжении истории их функции изменялись соответственно развитию общества и культуры.

По наиболее ранним доступным нам источникам, описаниям путешественников XVIII — XIX вв., выступления масок и ряженье в Африке, как и в других странах мира, были связаны с религиозными верованиями, неразрывными в родоплеменном обществе с морально-этическими, правовыми и эстетическими нормами. В Тропической Африке, в родо-племенных обществах и в ранних государствах эти нормы поддерживались особыми организациями — тайными ритуальными союзами.

При родовом строе они объединяли всех взрослых мужчин. Руководителями были старейшины, знахари, колдуны. Там,  где родовая община расслаивалась, выделялись более влиятельные и богатые патриархи и вожди. Эта верхушка использовала  тайные  союзы  для  усиления  своего  влияния.   В  прошлом   и в  начале настоящего века, когда  ритуальные  союзы Гвинейского  побережья и бассейна Конго подверглись исследованию, они представляли собой могущественные организации. Тайные союзы   господствовали  над рядовыми общинниками, особенно женщинами и подростками.

Например, союз Поро в Либерии, Сьерра-Леоне и Южной Гвинее владычествовал над народами менде, дан, гере, тома, герзе. Существовала сложная иерархия: высшие ступени этой лестницы занимали наиболее богатые и влиятельные старейшины и вожди.

Члены  тайных  союзов во время церемоний скрывались под масками, якобы воплощавшими духов. Личина с нарядом  скрывала не только всего человека, но волочащийся шлейф даже заметал следы. Маска вещала измененным голосом. Женщинам и непосвященным не разрешалось даже видеть маски — при звуках, извещавших о появлении последних, женщины и подростки скрывались в хижинах. Главари союзов распоряжались судьбами своих соплеменников, вершили суд и расправу. В подавляющем большинстве тайные ритуальные союзы были мужскими организациями, но существовали и женские. Носителями масок были мужчины, они надевали также женские маски и платья и соответственно имитировали фигуру.

Маски членов тайных союзов варьировались в зависимости от степени и разрядов,   занимаемых  в  союзе. Известны сотни типов масок союза Поро. Маски соответственно различным функциям имели устрашающий, поражающий воображение, а иногда и умиротворяющий вид.

Празднества с обрядами масок тайных союзов играли огромную роль в жизни африканских народов. Известный французский африканист Марсель Гриоль в своей книге «Маски догонов» ярко отобразил ритуал тайного союза народов догонов — Ава. Этим словом обозначаются и союз, и обряды, и самые маски.

Главный праздник у догонов назывался Сиги и справлялся раз в шестьдесят лет. Кульминационным пунктом этого праздника было возобновление Иминана (Великой маски) — образа и воплощения Дионгу Серу, мифического предка, который в своем змеином облике был первым в мире покойником. В Великой маске видели также вместилище силы ньяма первопредка, то есть его мистических сверхъестественных свойств. На этом празднестве совершалось посвящение олубару (хранителей Великой маски), считавшихся нани (восприемниками) души и ньямы великого предка. Каждое селение или группа близлежащих селений имели свою Великую маску.

Если остальные празднества с ряжеными имели у догонов местный характер, то праздник Сиги был, так сказать, всенародным. Это был передвижной праздник, который начинался у племени ару (в Юго Догору) и затем в течение ряда лет перемещался с востока на запад, пока не охватывалась вся территория догонов. В каждом селении к празднику Сиги вырезалась Великая маска — змееобразная мачта или шест из особого дерева с красноватым соком длиной до 10 м, с прямоугольной головкой, с орнаментом из черных и красных прямоугольников. Размеры и орнаментировка варьировались, но общие очертания были одинаковыми. В присутствии будущих олубару старые олубару приносили на новой маске в жертву собаку, курицу и ящерицу.

Великая маска изготовлялась в течение нескольких месяцев и потом хранилась до нового Сиги в потаенном месте под наблюдением олубару. Хранители Великой маски подбирались в каждом селении среди мужчин в возрасте от пятнадцати до сорока лет; они подвергались предварительному испытанию. Эти будущие члены Общества масок должны были соблюдать ряд ограничений и запретов, усвоить много гимнов на сакральном языке сиги со, овладеть игрой на ритуальных инструментах, например гуделках, железных погремушках и т. д.

Звук гуделки или трещотки, изготовленной из железа или акациевой древесины, часто раздававшийся на празднике Сиги, считался голосом предка. Во время изготовления Великой маски этот голос доносился по утрам и вечерам из зарослей в селения, напоминая женщинам и подросткам, что нельзя показываться из дома. Женщинам вообще не было доступа к чему-либо, связанному с Ава. Правда, в каждом селении имелось по нескольку так называемых вазигине («сестры масок»), которые выполняли разные хозяйственные функции для союза Ава, например изготовление ритуальной браги из проса, которую участники празднества употребляли в огромных количествах. Сестер масок подбирали из женщин, выделявшихся какими-нибудь аномалиями, например нервными припадками, бесплодием и т. п.; эти болезни считались знамением свыше. Однако и вазигине строжайше было запрещено появляться близ хранилища масок, им не разрешалось и овладение языком сиги со.

Праздник Сиги продолжался в каждом селении по три недели и сопровождался многочисленными церемониями с пением и плясками маскированных людей, обильными трапезами, во время которых члены Ава пили ритуальную брагу, восседая на доно, ритуальных «сиденьях масок», а также шумными процессиями из селения в селение, хождением в гости, торговыми сделками и матримониальными переговорами.

Предполагалось, что благодатная ньяма источается из Иминана не только на членов Ава и прочих непосредственных участников Сиги, но и на всю округу и ее обитателей. Для новорожденных мальчиков считалось великой удачей, если они родились во время Сиги, а барда, оставшаяся после варки проса на пиво, употреблялась как целебное снадобье.

Присутствие на Сиги обеспечивало мужчине приобщение к ньяме предка, приносило почет в обществе и давало право надеяться на совершение погребального ритуала масок, когда придет его очередь умереть.

В старое время догоны месяцами готовились к Сиги, запасая просо, всякую снедь и раковины каури к празднику, во время которого каждый житель данной округи получал возможность себя показать и других посмотреть. С того момента, когда мулоно (старики, которым посчастливилось быть участниками предыдущего Сиги) объявляли с высоты своих скал и террас начало Сиги, начиналась для членов Ава пора непрерывных маскарадных выступлений, а для всего населения данной местности — пора разгула, пьянства и обжорства. Не удивительно, что празднование Сиги приводило к хозяйственному подрыву и даже разорению целых районов.

Великая маска может именоваться маской лишь весьма условно. Она, правда, напоминает формой змею, но служит лишь наголовником. Это, скорее, икона, почитающаяся общей святыней одного или двух селений. Иначе обстоит дело с остальными масками. Это были маски в буквальном смысле слова, то есть личины, которые надевали на себя участники церемоний, дополняя их соответственными причудливыми костюмами, сплетенными из разноцветных волокон или полосок древесной коры. Изготовляет их каждый член Ава для себя, но хранятся все маски в общем помещении с Великой маской.

Если Великая маска неизменно воспроизводила образ змеи, то индивидуальные маски изображали и зверей — льва, гепарда, гиену, обезьяну, антилопу и т. п., и птиц — сову, аиста, страуса и др., и пресмыкающихся — крокодила, и персонажи из родного или чужеземного быта — кузнеца, барабанщика, жреца-огона, старика, мусульманского святого, европейского врача и т. д., и даже неодушевленные предметы — строение в несколько этажей, калебасу — тыквенный сосуд и т. п. С каждой маской был связан свой, объясняющий ее происхождение миф, для каждой существовал свой наряд в виде юбок, ожерелий, браслетов, подвесок и т. д., каждая маска исполняла свой особый — в смысле ритма и жестикуляции — танец. Для каждой маски существовала своя традиция, обязывающая изготовлять ее либо только из резного дерева, либо из плетеных волокон определенных растений. Если Великая маска обновлялась раз в шестьдесят лет, то индивидуальные маски изготовлялись заново для каждого праздника.

Многие из догонских масок, вернее их наголовники, имеют очертания геометрической фигуры, однако связанные с ними мифы возводят их происхождение к животным. Такова, например, маска канага, наголовник которой пользуется широкой популярностью (В первое время после провозглашения независимости Республики Мали эта фигура была помещена на ее государственном флаге; позже она была снята).

Хотя форма этого наголовника представляет собой крест с двумя перекладинами, иногда с одной или двумя маленькими человеческими фигурами сверху,— его трактуют как мифическую летящую птицу или как крокодила, который перевез первопредков догонов через реку.

М. Гриоль, который приписывает мифологии догонов значение философской системы, видит в фигуре канага символ священного порядка, установления равновесия между землей и небом. Однако танец этой маски заставляет, скорее, вспомнить о мифической птице. В своей пляске канага стремительно вращается и наклоняется, касаясь земли верхней частью корпуса. При этом маска размахивает мечом и опахалом от мух, которые держит в руках. В целом получается впечатление птицы, машущей крыльями. Маска каната принадлежит к наиболее старым, даже древним, у догонов. Очертания ее наголовника воспроизведены в наскальной живописи горной области Бандиагара, где обитают догоны. Здесь можно проследить в одном образе связь мифа, наскального изображения, маски и танца.

Маски участвовали во всех обрядах, которые, по представлениям людей родоплеменного общества, имели жизненно важное значение: в колдовских церемониях вызывания дождя, в обрядах начала посева-посадки и сбора первых плодов нового урожая, в ритуале посвящения подростков в разряд полноправных членов общины (так называемых инициациях), в знахарских манипуляциях, в похоронах и поминках. Во всех этих обрядах, по их верованиям, главную роль играли духи предков — умершие сородичи, обретшие сверхъестественное могущество.

В древнейшие времена у племен Африки, как и у других народов, возникла вера в общее происхождение людей, членов данной родовой общины, с той или иной породой животных — тотемизм. Пережитки тотемизма можно найти даже у очень развитых народов Африки, например, у йоруба — в виде наименования родовых объединений по названиям животных и запрета убивать зверя той или иной породы, есть его мясо. 

В древних тотемических церемониях, направленных на размножение диких зверей и птиц или на обильный урожай дикорастущих плодов, участники стремились приобщиться к своим предкам-тотемам, полулюдям-полуживотным. Для этого они старались внешним видом и движениями подражать тотемным животным. Сакральное ряженье, по представлениям первобытных людей, влекло за собой перевоплощение в тотемов. Поэтому в наскальной живописи каменного века во всех странах, где она сохранилась, выступают фантастические существа с зооморфными чертами. Французский исследователь Л. Леви-Брюль высказал гипотезу, что это образы предков-тотемов.

Среди масок Африки, как и везде, четко выделяется тип зооморфных образов, обычно исполняющих пляски, напоминающие движения данных зверей, птиц. С ними часто связаны мифы, как это видно на примере догонской маски канага. Внешний вид таких масок и связанные с ними представления изменяются и переосмысляются, однако есть все основания рассматривать эти образы как пережиток тотемов; этим объясняется приверженность к ним, почитание их. 

В Африке имеются зооморфные маски реалистического типа. Но большей частью образ животного видоизменен в сочетании с чертами человеческого лица. Маски этого типа ярко представлены у народов сенуфо, бамбара и догонов. Мировую славу заслужили своим художественным совершенством маски, вернее наголовники масок бамбара, представляющие собой орнаментально стилизованные изображения антилопы. Существует много соперничающих в изяществе типов наголовника маски чивара-антилопы. Водруженные на головах танцоров в красных личинах и развевающихся одеяниях, эти наголовники очень выразительны. 

Маска чивара изображает мифического предка — героя-цивилизатора, почитаемого народом бамбара. Чивара танцуют парами на полях перед посевом, и эта пляска должна обеспечить плодородие почвы и обильный урожай. Маски занимали важное место в обрядах инициации. Подростков-мальчиков и девочек отдельно уводили подальше от селения, в лес, в саванну или в ущелье на несколько месяцев, иногда до года. Здесь опытные старики подвергали их физическим  испытаниям — голоду,  ранениям (в том числе  обрезанию и рубцеванию), посвящали их в нормы родоплеменного общежития.

Мальчикам рассказывали мифы, сообщали религиозные догмы и обучали выполнению ритуала. Основное представление, пронизывающее обряды инициации, состоит в том, что подросток умирает, его поглощает дух леса или другой дух, а затем посвященный возрождается уже как полноправный член общины. В этом возрождении, по взглядам родоплеменного строя, главную роль играют духи предков. Поэтому, когда над истощенными голодом и бессонницей юношами совершали операцию обрезания, перед ними появлялись маски, воплощавшие умерших сородичей. В течение инициации появлялись и духи леса, воды, огня и других стихий. Эти маски и обещают покровительство и устрашают на случай нарушения заветов. На празднестве, справляемом после инициации по возвращении в селение, юноши сами тоже танцуют в масках.

Подавляющее большинство масок Африки — воплощение духов предков, поэтому многие личины воспроизводят облик мертвеца. Их выступления непременно входят в похоронный и поминальный ритуал. Маски участвуют в шествиях с телом умершего, они исполняют ритуальную пляску после захоронения; эта пляска обычно служит кульминационным моментом траурной церемонии. Так как у большинства африканских народов похоронный ритуал состоит из нескольких этапов и растягивается на недели и даже месяцы, то роль масок очень велика. Маски погребального культа разнообразны, у масок-мертвецов личины выкрашены белой краской, символизирующей у африканцев смерть, загробное существование.

На похоронах и поминках участвуют и зооморфные маски. Очень выразительна маска фантастической антилопы народа курумба (Республика Верхней Вольты); эта маска в конце траурной церемонии выгоняет из селения души умерших, чтобы они не застряли среди живых и не принесли бы им вреда. Маски надевают иногда колдуны, особенно во время сеансов лечебной магии, когда надо произвести на больного сильное впечатление. Пользуются масками или подобной им раскраской лица и жрецы.

Помимо религиозных обрядов маски употреблялись и в быту, при исполнении некоторых обязанностей в родоплеменных обществах и, в особенности, в ранних государствах.

Отдельные члены тайного союза или при отсутствии его некоторые общинники, усмотрев те или иные непорядки в поведении молодежи или женщин, могли, скрыв свою личность, созвать женщин или юношей якобы на вечеринку с музыкой и танцами и, явившись в маске, расправиться с виновными ударами бича или другим образом. В других случаях для наказания обращались к местной власти. Рядовой общинник, которому должник задерживал возвращение долга, обращался с жалобой к вождю, и тот посылал в качестве «судебных исполнителей» своих подчиненных в масках. 

Ряженье служило здесь своего рода мундиром, служебной униформой, а маска, скрывавшая личность исполнителя, облекала его авторитетом и защищала от мести. В некоторых ранних государствах подати и пошлину за проезд каравана также взимали маскированные сборщики. Интересны сообщения о масках-пожарниках. В селениях, расположенных в саванне, особенно в жаркое время года, жители обязаны были тушить огонь в очагах утром, когда все находятся на работах. Особый уполномоченный в маске, обычно легкий на ногу юноша, обегал все селение, чтобы удостовериться, что огонь везде потушен. В случае пожара он бежал на поля и сзывал всех. Наконец, даже гигиеническо-санитарную службу в селении часто также несла особая маска.

Во всех этих случаях ряженье и маска как бы облекали их носителей особым авторитетом. Так как власть вождей и глав тайных союзов была пронизана сакральным характером, то эта сакрализация окружала определенным ореолом и носителей масок.

Однако в числе масок у народов Африки, как и в других частях мира, существуют и такие, которые имеют чисто развлекательные функции. Это скоморохи, шуты, клоуны, выступающие перед всем народом с плясками и комическими представлениями.

Немецкий исследователь Макс Бюхнер, путешествуя по юго-восточной части бассейна Конго в 1877 г., наблюдал у народа минунго ряженых скоморохов, называвшихся мукиши. В черно-бело-красной маске и наряде из растительных волокон, увешанные погремушками, танцуя под звуки барабана, мукиши своими акробатическими трюками, шутками и ужимками веселили сбегавшийся отовсюду народ и пользовались широкой популярностью. Подобные маски и теперь дают иногда сатирические представления, высмеивая те или иные общественные типы, чужеземцев и т. п.

Маски разыгрывают иногда небольшие сценки с несложными сюжетами. Английский исследователь Клаппертон во время своего пребывания в стране йоруба в 20-х годах XIX века был зрителем пантомимы, которую показывали маски при дворе короля. Ряженые лицедеи представляли охоту на зверей, причем последних играли, конечно, люди-маски; затем показывали акробатические трюки и в заключение сатирически изобразили европейцев.

У народа чокве в Анголе существуют маски, предназначенные исключительно для «светских» открытых зрелищ, доступных не только всем соплеменникам, но даже и чужеземцам и европейцам.

Чокве четко отличают эти маски, именуемые чихонго, от масок, участвующих в религиозных обрядах. Разграничение продолжает сохраняться и в наше время, когда сакральное значение инициации и других ритуальных церемоний снизилось и участвующие в них маски утратили былой ореол угрожающей таинственности. Чихонго разыгрывают шуточные и сатирические сценки, персонажами которых являются колдуны, охотники, старейшины и вожди, старые женщины и красивые девушки.

Особый интерес представляют развлекательные маски типа агбегижо народа йоруба. Они входят в комплекс масок тайного союза Эгунгун. Этот союз был одним из самых значительных в Тропической Африке по той роли, которую он играл в жизни народа и по тому влиянию, которым пользовался. Основное значение Эгунгуна в том, что он считался посредником между живыми и умершими. Эгунгун выполнял похоронный ритуал и уже благодаря этому пользовался большим авторитетом. Но главное — заправилы Эгунгуна присвоили себе право якобы по уполномочию покойников следить за их живыми родичами. Если последние чем-нибудь противостояли верхушке союза, не подчинялись или мешали главарям Эгунгуна, непокорным грозила расправа. Во время особых поминальных торжеств появлялись страшные маски эгуны, якобы воплощавшие покойников. Они окликали родственников измененными голосами, вступали с ними в диалог. Маски Эгунгун как бы подтверждали загробное существование умерших, но главное — выявляли свое отношение к живым. И горе было тем, кто не угодил заправилам союза: им предъявлялось обвинение, за которым следовало наказание. Поэтому носители масок - эгуны внушали ужас, от них в страхе бежали не только женщины и дети, но и мужчины, если только их не окликали по имени. Относительно масок эгунов особенно строго  соблюдалась тайна личности их носителей. Весь ритуал Эгунгун был окружен сакральным флером. 

Но наряду с масками покойных родичей во время празднеств, устраивавшихся союзом Эгунгун, выступали и особые танцевальные маски: их название «агбегижо» означает — «заставить дерево танцевать». Эти маски стали особенно популярны в последнее время. В противоположность маскам-эгунам, ряженые агбегижо — мальчики-подростки. Под звуки барабанов они пляшут и исполняют шуточные сценки.

Агбегижо участвуют и на похоронах, и на свадьбах, и при жертвоприношениях божествам; но существуют особые праздники, когда выступают только они. Именно здесь они проявляют особую изобретательность и искусство развлекать и увеселять народ от мала до велика. Только агбегижо поют особые сатирические песни иви, в которых большей частью высмеиваются недостатки жителей тех или иных городов.

Существуют четыре группы масок агбегижо:

1. люди со смешными физическими чертами — с большими носами, ушами и т. п.;
2. представители разных народов — европейцы, соседние народности, как хауса, дагомейцы, нупе и др.;
3. карикатуры на общественные типы — полицейский, проститутка, пьяница-бродяга и др.;
4. наконец, есть зооморфные маски, которые, однако, изображают животных отнюдь не натуралистически: обезьяна с противогазовой маской образца 1914 г. и покрывающим голову и плечи клетчатым платком, леопарды в клоунских комбинезонах из пятнистой материи, закрывающей также и лицо, и т. п.

Сходство передается характерными движениями. Некоторые маски агбегижо очень условны; так, у маски йиаво («красивая женщина») голова и лицо покрыты куском бархата, черного с голубым, на котором орнамент из цветов производит впечатление черт лица. Маски европейцев карикатурно подчеркивают выдающиеся носы, прямые волосы и т. п.

Агбегижо пользуются огромным успехом у широких слоев народа йоруба, притом в равной мере как у приверженцев местных традиционных культов, так и среди мусульман и христиан.

Выступления масок агбегижо, сочетающие танец, пение, шуточные клоунские и акробатические трюки с разыгрыванием жанровых сценок — это начало народного театра йоруба. Где же проходит грань между религиозными обрядами ритуальных масок и представлениями «светских»  масок?

Исполнители ритуальных церемоний, как и окружающие их соплеменники, верят в мистическое перевоплощение, они сами убеждены в своей одержимости, в то, что в них входят изображаемые ими духи, мифические персонажи. Эта одержимость связана с экстатическим состоянием, в которое впадают носители ритуальных масок. В ритуале инициации или в обрядах тайных обществ не было исполнителей и зрителей: все присутствовавшие были участниками культового действа, носившего оргиастический характер.

Носители масок, выполнявших гражданские функции, конечно, уже утрачивали это состояние одержимости, сакрального преображения; они противопоставляли себя массе рядовых соплеменников, используя для этого ряженье. Для масок — участников зрелищ развлекательного характера, как и для ритуальных масок, необходимо помимо внешнего и внутреннее превращение. Но носитель маски второго рода не верит, будто он мистически перевоплощается в создаваемый образ; вместо одержимости происходит творческое преображение. Лицедею необходимо эмоциональное напряжение, но оно, как и внешний вид маски-личины и костюма, и приемы игры рассчитаны на впечатление, производимое на зрителей. Как бы ни была сильна эмоциональная волна, идущая от исполнителей к окружающей их массе соплеменников, здесь сохраняется деление на лицедеев и зрителей. Маски участвуют и ныне в празднествах тех африканских народов, у которых они возникли исстари.

В тех областях и районах, где большинство населения сохранило приверженность к местным традиционным культам, обряды масок входят в ритуал местных божеств и духов. Однако и здесь они постепенно утрачивают ореол угрожающей таинственности. К старым маскам — воплощениям духов прибавляются новые, большей частью шуточные или сатирические образы персонажей современной действительности. Так, торжественные церемонии масок догонов все более превращаются в карнавальные маскарады. В числе новых образов появилась маска европейской женщины в очках, делающей заметки в блокноте,— явная пародия на участницу этнографической экспедиции, очевидно, известную исследовательницу Жермен Дитерлен.

В 1963 г. церемонии масок догонов, уже десакрализованные, были включены в программу ансамбля Республики Мали во время его гастролей в Театре Наций в Париже.

В областях широкого распространения ислама и христианства спектакли масок приобрели чисто зрелищный характер. Они пользуются огромной популярностью и все более обретают сатирическую социальную и даже политическую направленность. В первую очередь маски в обличье европейцев разоблачают хищническую роль колонизаторов. С развитием национально-освободительной борьбы появляются маски, изображающие тех или иных политических деятелей, приверженцев тех или иных партий, представителей тех или иных общественных слоев.

В христианизированных районах, в особенности в больших городах, выступления масок приурочиваются к праздникам европейского календаря, прежде всего к Новому году. Так, широко распространены шествия, пляски под музыку и сценические представления масок в новогодних карнавалах во многих городах Западной и Восточной Нигерии.

Маски начинают выходить и на театральную сцену. Известна постановка в Иба-дане труппой Кола Огунмола в Театре искусств при Ибаданском университете драмы «Любитель пальмового вина» (автор — Амос Тутуола), в которой выступают персонажи фольклора йоруба в масках — духи предков, духи леса, образы зверей и растений.

Краткий обзор масок Африки позволяет сделать некоторые общие выводы. Маски возникли в Африке, как и на других континентах, в доисторической древности. Сакральное маскирование входило в обряды, в которых переплетались религиозные, морально-этические и эстетические начала.

В историческое время, насколько проникают в глубь веков научные источники, засвидетельствованы различные функции масок: ритуальные, обычно-правовые, развлекательные. Почти у всех народов Тропической Африки, которой ограничивается распространение масок на этом континенте, существовали особые типы масок, открыто выступавших перед всем народом, назначением которых было развлекать, веселить народ.

Что касается этих последних, то, хотя самые маски-личины создаются как произведения скульптуры, ваяния и резьбы, в целом маски по своей роли и впечатлению, на которое они рассчитаны, скорее, представляют собой элемент театрально-декорационного искусства, В выступлениях масок скульптура синтезируется с танцем, музыкой, сценическим творчеством, иногда и с акробатикой и эксцентрической буффонадой. Подобно обрядам дионисии в Древней Элладе или мистериям в средневековой Европе, представления масок в Тропической Африке положили начало театру.

Эта роль африканских масок имеет свои параллели в истории европейского театра. Образы масок Ава догонов напоминают, например, мистерии в немецкой деревне Обераммергау, справляемые каждые десять лет. Местные жители, не профессиональные актеры, во время праздника пасхи разыгрывают сцены, представляющие евангельский миф о преследованиях и распятии Иисуса Христа (так называемые «Страсти господни»). Внешний облик и костюмы,- как и сама манера игры исполнителей, передаются по традиции. Возникшая в XVII в. как религиозная церемония, эта мистерия давно уже превратилась в театральное зрелище.

Можно проследить и другую линию функции масок в развитии театрального искусства — итальянская комедия масок (комедиа дель арте), где установились определенные образы в традиционном облике. С развитием светского сценического искусства в Тропической Африке возможно выделение наиболее популярных масок, которые войдут в драматургию и в профессиональный театр. В настоящее время ритуальное маскирование десакрализуется во все более убыстряющемся темпе. Ныне выступления масок — это народный театр, сочетающий декоративную скульптуру, пляску, музыку и пение с драматическим искусством. Сатирический момент в этих представлениях все более приобретает социально-политическую направленность.

Автор: Б.И. Шаревская. Глава из книги "Искусство народов Африки", которую можно приобрести в галерее "Афроарт"